|
 Чистота кабинета действовала мне на нервы ничуть не
меньше, чем его хозяева. Правда, этого я видел впервые. Вглядевшись мне в глаза,
он бросил конвоиру:
– Снимите браслеты.
Сержант звякнул ключами, и встал за спиной, с дубинкой-шокером
наизготовку. Я потер затекшие запястья.
– Садитесь, – кивок в сторону стула.
Я поудобнее устроился, скрестив руки на груди. Он изучающе
смотрел на меня. Как-то странно смотрел. Те, кто пытался колоть меня раньше, смотрели
по-другому: с ненавистью, со злобой, как на тварь из Зоны… А в его взгляде ничего
подобного не было. Плохо. Плохо, когда не знаешь какой пакости ждать от человека.
И это обращение на «вы»…
– Вас уже не впервые задерживают, так? – наконец сказал
он – Надо заметить, что вам чертовски везет… неоднократно выбираться из Зоны живым-невредимым,
с уловом, и не поймать при этом пулю патрульного – этим может похвастать далеко
не каждый сталкер.
Я пожал плечами. Тут он, конечно, прав. Иногда не знаешь,
что опаснее – твари и другие дьявольские порождения Зоны, или солдатики с
блокпостов, которые со страху поливают из турельных шестиствольников все, что
хоть чуть-чуть шевелиться… Шрам на спине знакомо заныл.
– Что вам от меня нужно?
– Хм… Не любите терять время? Я думал, что сталкеры
более терпеливы. В Зоне торопиться нельзя.
– Вы бывали в Зоне? – мой вопрос прозвучал резче и
прохладнее, чем хотелось. Он отвел взгляд. – Вижу, что нет. Тогда мой вам совет:
поменьше говорите о том, что можно, и чего нельзя в Зоне.
Он промолчал. И снова взглянул мне в глаза. С любопытством,
и… уважением.
– Скажите, как далеко вы заходили… туда?
– Вас интересует какой-то конкретный объект? Или артефакты?
– Меня интересует… ну… многое.
– А конкретнее? – я откинулся на спинку стула, решив
держаться понаглее. – Не люблю беспредметных разговоров, знаете ли. Если уж подняли
меня с нар, на ночь глядя, то явно не для философских бесед… Это во-первых. Во-вторых
– вы не похожи на эсбэшника. Так что давайте начистоту. Кто вы?
Сержант за спиной тихо хмыкнул.
– А почему вы решили, что я не из Службы Безопасности?
– он смотрел на меня, слегка склонив голову набок. – То, что я не обещаю сгноить
вас, подвесить за яйца, как те, кто допрашивал вас раньше, еще не означает, что…
В Службе есть разные подразделения и служат в них разные люди. А что касается философских
бесед… Знаете, мне хотелось бы поговорить и на эту тему. Мне о многом хотелось бы
с вами поговорить.
– Что, решили завербовать меня на свою сторону? Или…
– Не совсем, – он едва улыбнулся, глаза оставались
серьезными. – Но кое в чем вы правы. Да, нам нужно, чтобы мы с вами поработали вместе.
Интересно. Не «поработали на нас» а «вместе». Своей,
покрытой шрамами, и прочими отметинами Зоны шкурой, я чувствовал подвох и опасность.
Как будто шел по незнакомому, но наверняка гиблому месту. Ладно. Не впервой.
– Поработали вместе, говорите… Над чем? И на каких
условиях? –
– Если вы согласитесь с нами сотрудничать, с вас будут
сняты все обвинения, и дело закроют. В случае успеха. А, кроме того – получите солидные
премиальные. Да, вы не ослышались. Не только амнистия, но и деньги тоже… Ну как,
мне удалось немного заинтересовать вас? Поговорим?
– Поговорим… – я кивнул.
Да, выбраться отсюда было бы неплохо. Особенно если
учесть, что попался я уже далеко не первый раз, и добро, с которым меня повязали,
потянет лет на восемь… А учитывая еще и отягчающие обстоятельства – так и на все
десять. Но ведь Им наверняка надо что-то особенное… особенно смертельное. Черт,
так что же им надо‑то а?
– Заинтересовали, поговорим. Только уберите эту гориллу
у меня из‑за спины. Не беспокойтесь, глупостей делать я не собираюсь. Просто не
люблю, когда у меня за спиной есть кто‑то или что-то агрессивно настроенное.
– Сержант, выйдите и подождите за дверью.
– Не имею права, инструк… – попытался было возразить
мой конвоир.
– Сержант, вы сейчас выйдете, и подождете за дверью!
Он сделал ударение на слове «выйдете» не повышая голоса,
но сказал это таким, не терпящим возражений тоном, что сержант в мгновение ока вымелся
из кабинета.
Я с интересом разглядывал своего собеседника. Короткая
стрижка, не особенно запоминающееся лицо…
– Вы всегда так обостренно чувствуете агрессию? – он
наклонился ко мне.
– Без этого в Зоне не выжить, – я пожал плечами.
Мне совершенно расхотелось ему грубить, тем более что
он не делал ничего такого… Он вообще был не таким, как остальные эсбэшники, в следственном
изоляторе которых я «гостил» уже почти четыре месяца. Кроме шрамов, Зона наградила
меня еще и обостренным, почти сверхъестественным с точки зрения обычного человека
чутьем. Те, кто меня допрашивал раньше, просто-таки излучали ненависть, агрессию,
желание причинить боль. Будто Зона – радиацию. Поставь рядом счетчик Гейгера – щелкать
начнет. А он – нет. Я почувствовал совершенно другое. Он смотрел на меня… с какой-то
надеждой. И уважением. Настоящим. Не показным. И я решился.
– Вот только с вами… немного необычно, – помолчав,
произнес я.
– Что именно?
– Вы не агрессивны по отношению ко мне. И это не совсем
укладывается в тот вариант, который мне представлялся пару минут назад.
– Вы подумали, что нужны нам только как кукла? Пройти
и гробануться в определенном месте?
– Да.
– Понимаю… Что ж, у вас есть все основания так думать.
Тем более прецеденты были. Но сейчас… Кое-что изменилось, поверьте. И я заинтересован,
очень заинтересован в вашем успешном возвращении, – он несколько секунд помолчал,
видимо, собираясь с мыслями. – Ладно, давайте по порядку. Хоть времени у нас не
так уж и много.
Моего собеседника звали Владимир Николаевич. Или полковник
Чалый. Начальник одного из управлений военной разведки – ни много, ни мало. Рассказывал
он четко и информативно.
Сутки назад в Зону ушла группа ученых и военных сталкеров.
Группа большая – двадцать один человек. Техникой были навьючены сверх всякой меры.
Вышли на трех БТР-ах, плюс еще одна спецмашина – что-то типа бронированной грузовой
платформы. Задача – исследовать заброшенный НИИ, а точнее – один из его корпусов,
(я тихо присвистнул – гиблое место, комплекс здоровенный, и дряни там немерянно,
сам оттуда едва ноги унес). Найти на его территории автоматическую
разведывательную станцию, отправленную туда неделей раньше, кое-что из
оборудования потерянного при Второй катастрофе, и, самое главное – попытаться
вывезти один из Черных Камней (о, господи! только этого не хватало…).
На все про все им было отведено двенадцать часов. Плюс
три – резервных, на всякий случай. Радиосвязь в Зоне работала по своим, абсолютно
непонятным законам, поэтому на нее не слишком надеялись. Время шло, но группа не
появлялась. Было принято решение высылать спасателей. Сейчас с момента выхода группы
прошло девятнадцать часов. И спасателям нужен был проводник. Тут я кое-что понял,
и перебил полковника.
– Стоп, минутку. Проводник? Вы кого туда хотите послать
– спецназовцев?
– Да, а что?
– Забудьте. Они никого не спасут, и сами погибнут.
Потому что привыкли сначала стрелять, а потом думать. И Зону толком не знают. Почему
бы не отправить туда ваших сталкеров – военных?
Он смотрел в стол перед собой, и заговорил резко, отрывисто.
– Некого отправлять… Я не должен вам этого говорить,
но… У нас серьезные потери. Очень серьезные. За последние полтора месяца… в общем,
раньше такого не было. Такое впечатление, что Зона просто выбивает военных сталкеров.
Целенаправленно. Избирательно. Практически пятьдесят процентов наших парней лежит
в госпиталях с ранениями различной степени тяжести. Многие уже никогда не пойдут
в Зону – стали инвалидами. Вторая половина… Разделите и ее надвое. Погибшие, и те,
кто остался в строю. Самые опытные ушли в составе этой пропавшей группы. Десять
человек, – полковник сжал кулаки так, что побелели пальцы. – Черт возьми, у меня
сейчас осталось всего восемь ребят… и все – зеленые… один-два выхода в Зону… максимум
три… Они там много не навоюют…
– Полковник, – я посмотрел ему в глаза, стараясь говорить
как можно убедительнее. – Если вы хотите получить своих людей назад, то воевать
там не надо. Нужно тихо пройти и не тревожить Зону. Не тревожить, понимаете? Вы
сказали, восемь человек? Вы готовы доверить мне двух из них?
Господи, во что я ввязываюсь?.. Я не был в Зоне уже
четыре месяца. Не знаю, когда был последний выброс… И этот проклятый НИИ. Для скольких
сталкеров он стал могилой! Да, там можно найти такие артефакты, как нигде больше,
но и нечисти там столько, что… Одни только карлики в подвалах чего стоят! А
подземелья там, ого-го какие… Наверняка от этой группы уже одни ошметки
остались. Зона шутить не любит. Лязгнула пастью – и все… Но с другой стороны… гнить
десять лет здесь, в той зоне, которая с маленькой буквы… Лучше рискнуть.
Я поднял голову. Полковник смотрел на меня.
– Вы хотите идти втроем? Только втроем?
– Да. Больше не надо. Я же сказал – шуметь нельзя.
Если кто-то из группы остался в живых, мы их вытащим оттуда. По крайней мере, постараемся
вытащить… Но не хороните их раньше времени. Кстати, вам о сталкере Татарине слышать
не приходилось?
– Нет… – он задумался. – Не припоминаю… А что?
– Да так, одна из легенд Зоны… Когда все еще только
начиналось… В общем, застала его ночь около железнодорожной станции… ага, не шутки…
до Мертвого Леса – два шага… Ну и забрался он в водонапорную башню, пересидеть.
Глаз не сомкнул, конечно, но все было тихо. Утром спустился и потихоньку пошлепал
домой, с мешком за плечами. Из Зоны выбрался, по лесу идет – странно как-то… холодно,
да и деревья голые стоят… В избушку к Торговцу зашел – тот на него пялится как на
воскресшего из мертвых… В конце концов, поинтересовался – где ж это ты столько времени
шлялся? Короче, выяснилось – для Татарина в Зоне одна бессонная ночь миновала, а
здесь у нас – полгода прошло, как он в Зону ушел. Его все уже давным-давно похоронили.
Так что не сбрасывайте со счетов и такой фактор… В Зоне все может быть.
– Хм… Да… Возможно… – было видно, что ему очень хочется
верить в правдивость моего рассказа.
– В общем, так, Владимир Николаевич, – я решил не выпускать
инициативу из рук. – Если вы готовы доверить мне это дело, я за него берусь. Но
у меня есть условия. Первое. Как вы, военные, любите говорить, планирование операции
осуществляю я сам. По крайней мере, количество людей, и способ перемещения по Зоне.
Командовать группой тоже придется мне. Надеюсь, вы не будете возражать. Второе.
На подготовку мне нужно несколько часов как минимум. Я хочу поговорить с вашими
сталкерами, определиться с тем, кого из них можно взять с собой туда. Повторяю,
мне нужны только двое. Я полагаю, экипировкой вы нас обеспечите?
– Разумеется, – полковник кивнул. – Все, что считаете
нужным.
– Оружие мне дадите? – я затаил дыхание. Безоружному
в Зоне делать нечего.
Он помолчал, подумал.
– Думаю, стоит дать. Надеюсь, что мне не придется жалеть
об этом. Что именно вы хотите?
– Снайперку. С глушителем. Не люблю громкой и бесполезной
пальбы. Еще пистолет. И, конечно, «молотов». Там он будет нелишним.
– Хорошо. Под мою ответственность, – он кивнул. – Еще
что-нибудь?
– Да. Последнее. Моя амнистия,… Какие гарантии, что
о ней не забудут? – я смотрел ему прямо в глаза.
– Вот, читайте, – полковник Чалый достал из внутреннего
кармана большой конверт, вытащил лист, и протянул мне.
Я быстро пробежал глазами документ. Да, похоже,
все по-честному. Подпись председателя Верховного суда… Большая гербовая печать…
Но вот только…
– И вы ухитрились оформить все это за пару часов?
– Разумеется нет, – полковник усмехнулся – Неделю назад.
После того, как я изучил ваше дело.
– Значит, вы уже тогда планировали… знали, что я… соглашусь?
– Ну… в жизни нет гарантий, существуют одни вероятности.
А планирую я постоянно. Работа такая, – он улыбнулся мне на мгновение, но не самодовольной
улыбкой, а немного усталой улыбкой человека, сделавшего какую-то сложную работу.
Или ее часть. Внезапно он посерьезнел: – Ведь учитывая ситуацию, в которой вы оказались…
Вполне логичный шаг, не так ли?
В его голосе не было и тени угрозы или превосходства.
Он просто констатировал факт.
Я навидался в жизни всякого, вдобавок еще и эта способность
чувствовать эмоции людей… Но сейчас я был удивлен. Зная, кем был мой собеседник,
и где мы находились, я совершенно не ощущал, что от него исходит опасность. Опасность
была там – по другую сторону колючки, в Зоне. А он испытывал ко мне уважение и доверие.
Подсознательно. Для меня это было непонятно. Но я отдал ему амнистию, уверенный
в том, что она снова окажется у меня после возвращения оттуда. Если, конечно, вернусь…
– Вы хотели поговорить с нашими сталкерами? Пойдемте.
Время идет. Нам ехать минут сорок, – полковник встал из-за стола. Я тоже поднялся.
– Можно еще один вопрос, Владимир Николаевич?
– Да, конечно.
– Скажите, почему вы доверяете мне?
Он явно ожидал что угодно, но только не это. Бросил
взгляд на часы.
– Знаете, давайте отложим этот разговор до вашего возвращения. ...
| 
